Одно из самых ярких воспоминаний из моего прошлого с Малыми братьями Иисуса произошло в канун Нового 1969 года. Мы рано легли спать, но проснулись около полуночи для часа ночного поклонения. Время прошло быстро, пока мы пели песни хвалы за незаслуженный дар Иисуса Христа и Святого Духа, в приготовлении к излишествам в еде, сопровождающим встречу Нового года, и в искренних молитвах за друзей, которые жили без надежды.
Затем мы собрались на кухне. Стол был заставлен хлебом с фруктами, клубничным вареньем, консервированными персиками и бутылками белого вина. Малые братья Иисуса игриво относятся к молитве, и это был удивительный час празднования, самокритичного юмора и духа товарищества. Я лег спать около двух часов ночи, думая о том, что однажды сказал писатель Пол Гэллико - что он бы с готовностью вступил в орден Францисканцев и следовал бы правилам монашеской жизни, несмотря на всю их суровость, за исключением одного единственного пункта. В конце концов святой Франциск отказал бы ему в единственном удовольствии, которого он хотел на самом деле: полном неуважении и высокомерном презрении к посредственным христианам.
Новогоднее утро принесло первый сильный снегопад. Пейзаж Сен-Реми был унылым и пустынным. Как Эрнест Хемингуэй представил описание смерти в книге “Прощай, оружие!” в самом первом предложении: “В тот год листья опали рано”, и природа словно лежала при смерти. 1969 год казался очень хорошим годом для того, чтобы умереть для всех ценностей, отношений и моделей поведения, которые были неугодны Иисусу Христу.
Семеро из нас уселись за стол. Беседа в основном сосредоточилась на теме нашей работе в городка Монтбард. Некоторые трудились в местных виноградниках, другие занимались плотницкими и каменными работами, а менее одаренные были заняты более прозаической работой. Я мыл посуду в отеле и убирал навоз на соседней ферме. Застольная беседа стала оживленной, когда один брат из Германии отметил, что наша зарплата была ниже, чем у других рабочих. Брат-испанец добавил, что часы работы были дольше. Я отметил, что наших работодателей никогда не видно в приходской церкви, а брат-француз сказал, что они были лицемерами. Наши доводы стали более вескими, а тон разговора более едким. Мы пришли к выводу, что наши самодовольные начальники спали все воскресенье, бездумно тратили свои деньги и никогда не возносили свои сердца и мысли в молитве, чтобы поблагодарить Бог за дар жизни, веры, семьи, урожая, и так далее.
Брат Доминик Вуаллом сидел в конце стола и молчал. Я видел, что по его щекам катились слезы. “В чем дело, Доминик?” - спросили мы. Его голос был едва слышим. «Ils ne comprennent pas» - это все, что он сказал. Они не понимают.
Сколько раз за последние годы это предложение превращало мое негодование в сострадание. Как я стал ценить мысль Пола Гэллико и удивляться его честности. Как часто я перечитывал повествование о страданиях Христа глазами Доминика Вуаллома и получал новое понимание разума Иисуса Христа. В муках своей предсмертной агонии, избитый и осмеянный, оплеванный и избитый плетьми, окруженный толпой скотов, Иисус говорит: “Прости им, Отче. Ils ne comprennent pas!” Учителя, чье отношение к греху было совершенно непреклонным, жесткого моралиста, окружившего брак высокой крепостью нерасторжимости, строгого судью, осудившего даже намерение делать зло, святого человека, на которого никогда не падала даже тень подозрения, не только называли “другом мытарей и грешников”, но Он на самом деле и был им.
Иуда Искариот входит в сад с толпой, чтобы предать Сына Человеческого поцелуем. Иисус обращается к его сердцу, а затем к его совести с вопросом: “Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?” (Лука 22:48). Он не стал порицать Иуду перед другими. Он не будет публично обвинять его в измене. Он только лишь говорит: “Друг, сделай то, для чего ты сюда пришел!” В разуме Христа царит сострадание к другим и радость по поводу их раскаяния.
Иисус закончил притчу о Добром Самаритянине вопросом: “Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же” (Лука 10:36–37). В притчах о Божьем милосердии (Лука 15) Иисус говорит о пастухе, несущем потерявшуюся отцу на своих плечах, ликующем и созывающим всех своих друзей, чтобы порадоваться вместе. Женщина радостно кричит: “Радуйтесь со мной! Я нашла серебряную монету, которую я потеряла”. По возвращению блудного сына отец объясняет возмущенному старшему сыну: “о том надобно было радоваться и веселиться”. Основная тема всех трех притч дает нам возможность проникнуть в разум Иисуса: “Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся” (Лука 15:10).
Мягкость Иисуса по отношению к грешникам проистекала из Его способности читать их сердца и выявлять там искренность и доброту. За самыми недовольными позами людей, за их странными защитными механизмами, важным видом, грубостью и насмешками, молчанием и проклятиями Иисус видел маленьких детей, которых недостаточно любили, и которые перестали расти, потому что люди вокруг них перестали в них верить. Эдриан ван Каам пишет: “В этом смысле Христос, а позже и апостолы, часто говорят о верующих как о детях, независимо от того, насколько они высокопоставленные, богатые, умные или успешные. Потому что за силой любого человека скрывается падший человек, нуждающийся в искуплении, и он драгоценен в Божьих очах, являясь уникальным сокровищем, которым он предназначен быть на земле и в вечности”.
Я часто видел восторг Иисуса Христа от кающихся грешников, вернувшихся к жизни через сообщество Анонимных Алкоголиков. Праздники, отмечающие годовщину первого, третьего, восьмого или двадцатого год трезвости, полны радости о возвращении блудных сыновей. Пожилой, побитый жизнью мужчина по имени Фил, у которого осталось всего три зуба, жил как пьяница на улице в течение двадцати лет. Теперь он выходит на сцену в комнате, переполненной людьми. Это его первая годовщина трезвости. Никто не думал, что он столько выдержит. Он начинает говорить о том, как однажды он был потерянным, а теперь нашелся. Вдруг его голос сорвался и он повернулся к аудитории спиной. Люди начали вставать и устроили ему овацию. Мужчины и женщины начали штурмовать сцену и целовать Фила в щеки, губы и плечи.
В своей восхитительной небольшой книге “Без выпивки” Мейер пишет: “Если можно было бы использовать только одно слово, чтобы описать чувство от посещения встреч AA, это было бы слово любовь. Любовь - единственное слово, которую включает в себя дружбу, понимание, сострадание, сочувствие, доброту, честность, гордость и смирение. Это именно та любовь, которую имел в виду Иисус, когда сказал: “Любите друг друга”.
Там могут снять обувь, отвлечься на что-то, но между членами сообщества существует близость, которую редко найдешь где-то еще. Это единственное место, о котором я знаю, где статус ничего не значит. Никто не дурачит других. Каждый приходит туда, потому что он или она привели свою жизнь в полнейший беспорядок, а теперь пытаются собрать ее по кусочкам. Важное здесь всегда на первом месте... Я посетил тысячи церковных собраний, домашних групп, братских встреч — и все же я нигде не находил ту любовь, которую я нахожу у АА. На один короткий час великие и могущественные понижаются, а неприметные возвышаются. И уравнивание, которое происходит в результате этого — это именно то, что имеют в виду люди, когда произносят слово братство”.
Сострадание Христа показано с удивительной ясностью во время ужина, данного в доме прокаженного Симона (Марк 14:3–9). Некоторые гости были взбешены, когда увидели, что женщина разбила алавастровый сосуд с драгоценными благовониями и вылила их на голову Иисуса. “Оставьте ее”, - приказывает Иисус. “Что ее смущаете?” Он так глубоко тронут добротой женщины, что хочет, чтобы об этом рассказывали по всему миру. “Запишите это!” - говорит Он им. “Пока существует этот мир, Я хочу, чтобы люди знали, как глубоко Меня затронула любовь этой женщины”. Это заявление – всплеск долго скрываемого чувства любви, которое наконец может открыться, тайна сердца, изливающего свои чувства. Иисус не только защищает поступок женщины, но и утверждает ее чувство достоинства, признавая, что Его глубоко затронула ее доброта. Когда мы видим, как Учитель прощает блудницу и аннулирует все ее грехи из-за ее великой любви (Лука 7:47), мы видим Божью радость в обретении нас; мы обнаруживаем, что эта радость способна погрузить в морские пучины все зло, которое мы совершили. Мы можем наконец прекратить задаваться вопросами о своем прошлом, о степени своей вины и пределах Божьей любви и милосердия.
Затем мы собрались на кухне. Стол был заставлен хлебом с фруктами, клубничным вареньем, консервированными персиками и бутылками белого вина. Малые братья Иисуса игриво относятся к молитве, и это был удивительный час празднования, самокритичного юмора и духа товарищества. Я лег спать около двух часов ночи, думая о том, что однажды сказал писатель Пол Гэллико - что он бы с готовностью вступил в орден Францисканцев и следовал бы правилам монашеской жизни, несмотря на всю их суровость, за исключением одного единственного пункта. В конце концов святой Франциск отказал бы ему в единственном удовольствии, которого он хотел на самом деле: полном неуважении и высокомерном презрении к посредственным христианам.
Новогоднее утро принесло первый сильный снегопад. Пейзаж Сен-Реми был унылым и пустынным. Как Эрнест Хемингуэй представил описание смерти в книге “Прощай, оружие!” в самом первом предложении: “В тот год листья опали рано”, и природа словно лежала при смерти. 1969 год казался очень хорошим годом для того, чтобы умереть для всех ценностей, отношений и моделей поведения, которые были неугодны Иисусу Христу.
Семеро из нас уселись за стол. Беседа в основном сосредоточилась на теме нашей работе в городка Монтбард. Некоторые трудились в местных виноградниках, другие занимались плотницкими и каменными работами, а менее одаренные были заняты более прозаической работой. Я мыл посуду в отеле и убирал навоз на соседней ферме. Застольная беседа стала оживленной, когда один брат из Германии отметил, что наша зарплата была ниже, чем у других рабочих. Брат-испанец добавил, что часы работы были дольше. Я отметил, что наших работодателей никогда не видно в приходской церкви, а брат-француз сказал, что они были лицемерами. Наши доводы стали более вескими, а тон разговора более едким. Мы пришли к выводу, что наши самодовольные начальники спали все воскресенье, бездумно тратили свои деньги и никогда не возносили свои сердца и мысли в молитве, чтобы поблагодарить Бог за дар жизни, веры, семьи, урожая, и так далее.
Брат Доминик Вуаллом сидел в конце стола и молчал. Я видел, что по его щекам катились слезы. “В чем дело, Доминик?” - спросили мы. Его голос был едва слышим. «Ils ne comprennent pas» - это все, что он сказал. Они не понимают.
Сколько раз за последние годы это предложение превращало мое негодование в сострадание. Как я стал ценить мысль Пола Гэллико и удивляться его честности. Как часто я перечитывал повествование о страданиях Христа глазами Доминика Вуаллома и получал новое понимание разума Иисуса Христа. В муках своей предсмертной агонии, избитый и осмеянный, оплеванный и избитый плетьми, окруженный толпой скотов, Иисус говорит: “Прости им, Отче. Ils ne comprennent pas!” Учителя, чье отношение к греху было совершенно непреклонным, жесткого моралиста, окружившего брак высокой крепостью нерасторжимости, строгого судью, осудившего даже намерение делать зло, святого человека, на которого никогда не падала даже тень подозрения, не только называли “другом мытарей и грешников”, но Он на самом деле и был им.
Иуда Искариот входит в сад с толпой, чтобы предать Сына Человеческого поцелуем. Иисус обращается к его сердцу, а затем к его совести с вопросом: “Иуда! целованием ли предаешь Сына Человеческого?” (Лука 22:48). Он не стал порицать Иуду перед другими. Он не будет публично обвинять его в измене. Он только лишь говорит: “Друг, сделай то, для чего ты сюда пришел!” В разуме Христа царит сострадание к другим и радость по поводу их раскаяния.
Иисус закончил притчу о Добром Самаритянине вопросом: “Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость. Тогда Иисус сказал ему: иди, и ты поступай так же” (Лука 10:36–37). В притчах о Божьем милосердии (Лука 15) Иисус говорит о пастухе, несущем потерявшуюся отцу на своих плечах, ликующем и созывающим всех своих друзей, чтобы порадоваться вместе. Женщина радостно кричит: “Радуйтесь со мной! Я нашла серебряную монету, которую я потеряла”. По возвращению блудного сына отец объясняет возмущенному старшему сыну: “о том надобно было радоваться и веселиться”. Основная тема всех трех притч дает нам возможность проникнуть в разум Иисуса: “Так, говорю вам, бывает радость у Ангелов Божиих и об одном грешнике кающемся” (Лука 15:10).
Мягкость Иисуса по отношению к грешникам проистекала из Его способности читать их сердца и выявлять там искренность и доброту. За самыми недовольными позами людей, за их странными защитными механизмами, важным видом, грубостью и насмешками, молчанием и проклятиями Иисус видел маленьких детей, которых недостаточно любили, и которые перестали расти, потому что люди вокруг них перестали в них верить. Эдриан ван Каам пишет: “В этом смысле Христос, а позже и апостолы, часто говорят о верующих как о детях, независимо от того, насколько они высокопоставленные, богатые, умные или успешные. Потому что за силой любого человека скрывается падший человек, нуждающийся в искуплении, и он драгоценен в Божьих очах, являясь уникальным сокровищем, которым он предназначен быть на земле и в вечности”.
Я часто видел восторг Иисуса Христа от кающихся грешников, вернувшихся к жизни через сообщество Анонимных Алкоголиков. Праздники, отмечающие годовщину первого, третьего, восьмого или двадцатого год трезвости, полны радости о возвращении блудных сыновей. Пожилой, побитый жизнью мужчина по имени Фил, у которого осталось всего три зуба, жил как пьяница на улице в течение двадцати лет. Теперь он выходит на сцену в комнате, переполненной людьми. Это его первая годовщина трезвости. Никто не думал, что он столько выдержит. Он начинает говорить о том, как однажды он был потерянным, а теперь нашелся. Вдруг его голос сорвался и он повернулся к аудитории спиной. Люди начали вставать и устроили ему овацию. Мужчины и женщины начали штурмовать сцену и целовать Фила в щеки, губы и плечи.
В своей восхитительной небольшой книге “Без выпивки” Мейер пишет: “Если можно было бы использовать только одно слово, чтобы описать чувство от посещения встреч AA, это было бы слово любовь. Любовь - единственное слово, которую включает в себя дружбу, понимание, сострадание, сочувствие, доброту, честность, гордость и смирение. Это именно та любовь, которую имел в виду Иисус, когда сказал: “Любите друг друга”.
Там могут снять обувь, отвлечься на что-то, но между членами сообщества существует близость, которую редко найдешь где-то еще. Это единственное место, о котором я знаю, где статус ничего не значит. Никто не дурачит других. Каждый приходит туда, потому что он или она привели свою жизнь в полнейший беспорядок, а теперь пытаются собрать ее по кусочкам. Важное здесь всегда на первом месте... Я посетил тысячи церковных собраний, домашних групп, братских встреч — и все же я нигде не находил ту любовь, которую я нахожу у АА. На один короткий час великие и могущественные понижаются, а неприметные возвышаются. И уравнивание, которое происходит в результате этого — это именно то, что имеют в виду люди, когда произносят слово братство”.
Сострадание Христа показано с удивительной ясностью во время ужина, данного в доме прокаженного Симона (Марк 14:3–9). Некоторые гости были взбешены, когда увидели, что женщина разбила алавастровый сосуд с драгоценными благовониями и вылила их на голову Иисуса. “Оставьте ее”, - приказывает Иисус. “Что ее смущаете?” Он так глубоко тронут добротой женщины, что хочет, чтобы об этом рассказывали по всему миру. “Запишите это!” - говорит Он им. “Пока существует этот мир, Я хочу, чтобы люди знали, как глубоко Меня затронула любовь этой женщины”. Это заявление – всплеск долго скрываемого чувства любви, которое наконец может открыться, тайна сердца, изливающего свои чувства. Иисус не только защищает поступок женщины, но и утверждает ее чувство достоинства, признавая, что Его глубоко затронула ее доброта. Когда мы видим, как Учитель прощает блудницу и аннулирует все ее грехи из-за ее великой любви (Лука 7:47), мы видим Божью радость в обретении нас; мы обнаруживаем, что эта радость способна погрузить в морские пучины все зло, которое мы совершили. Мы можем наконец прекратить задаваться вопросами о своем прошлом, о степени своей вины и пределах Божьей любви и милосердия.
Комментариев нет:
Отправить комментарий