Глава 12. Оскорбительная благодать. Часть 2

Только оборванцы правильно понимают смысл жизни. Никакие усилия ради Божьего Царства не являются слишком большими или слишком смелыми. Никакие жертвы не являются слишком болезненными. Самый большой риск – все равно слишком мал. На молитве оборванец часто совершенно ничего не испытывает – вернее, он ощущает отсутствие Бога. Он не ищет видений и откровений. Особые духовные переживания - редкое явление в нищете его духа. Он не жаждет утешений, включая духовные. Он живет в Пустоте, но вместе с Бидом Гриффитсом он знает, что Пустота насквозь пропитана любовью. (Бид Гриффитс - британский монах-бенедиктинец, живший в южной Индии и содействовавший диалогу между христианством и индуизмом. – Примеч. переводчика)

Оборванцы - простые, прямые и честные люди. Их речь проста. Они не торопятся говорить: «Бог сказал мне…». Проходя по этому миру, они несут бессловесное, пророческое свидетельство.

Возможно, самое важное достижение Святого Духа в жизни оборванцев – это удивительное изменение от отвержения самих себя к принятию. Оно основывается не на психологической помощи или силе позитивного мышления. Оно кроется в переживании принятия Иисусом Христом. Они – не святые, но они стремятся к духовному росту. Они спокойно принимают советы и конструктивную критику. Они часто ошибаются, но не проводят бесконечные часы, осуждая самих себя. Они быстро каются, отдавая свои ошибки Господу. Их прошлое было распято со Христом и больше не существует, кроме как в глубоких тайниках вечности.  

Находясь в греховных условиях человеческого существования, оборванец изо всех сил старается быть верным Иисусу. Беря каждый день крест своей надломленности, он борется с усталостью, одиночеством, неудачей, депрессией, и болью отвержения от тех, кого он считал достойными доверия. Дорога оборванца всегда приводит к Голгофе.

Оборванцев преследуют слова Френсиса Томпсона из его стихотворения "Небесная гончая":

Хотя я знал любовь Того,

Кто шел за мной во след,

Но все же сильно опасался,

Что, обретя Его, я потеряю все.

Достаточно ли Иисуса? Достаточно ли Его любви, которую я ощущаю через супруга, детей и друзей? Должен ли я стремиться к чему-то еще? Смогут ли беспрестанные пристрастия, нужды и желания украсть мои жизненные принципы? Должен ли я снова отправиться в далекую страну, чтобы искать непонятно чего? У меня есть один страх: получив место на брачном пире Агнца, меня страшит мысль о том, что я когда-нибудь вернусь в нищету и грязь, холод и тьму безбожных дорог и улиц эгоистичной жизни. Одна эта мысль бросает меня в дрожь. И из глубины сердца я молюсь словами святого Августина: «да возлюблю Тебя всеми силами, прильну к руке Твоей всем сердцем своим; избавь меня от всякого искушения до конца дней моих».  

Церковь оборванцев – это место обетования и возможности, приключения и открытий, общество сострадания, общество странников и пришельцев в чужой земле на пути к Небесному Иерусалиму. Оборванцы – это пилигримы, которые заселились в земную гостиницу всего на ночь, не распаковывая чемоданы и готовые идти дальше. Им не присущи перегруппировка, окапывание, передвижение ползком и споры.

Собираясь для совместных богослужений, они отвергают склонность избегать рискованных действий. Склонность к рытью окопов, которая выдает себя через приверженность к испытанному и истинному, воспринимается ими как признак недоверия Святому Духу. Божий Дух невозможно заключить в рамки и Он не укладывается в наши границы. Поклоняющийся оборванец не застрянет в стиле поклонения Средневековья, цепляясь за старые традиции и отказываясь принимать новые. Творчество и приспособляемость не уступят повторению и строгости. Церковь оборванцев спокойно относится к периодам тишины, когда можно спокойно сидеть, внимательно слушать и переживать Божье присутствие. Слова из Псалма 45:11 «Остановитесь и познайте, что Я – Бог» - это не просто благочестивый совет, а божественное повеление.   

Для оборванцев имя Бога – Милость. Мы смотрим на нашу тьму как на дорогостоящее имущество, потому что она влечет нас к Божьему сердцу. Без Его милости эта тьма погрузила бы нас в отчаяние, а некоторых просто сломила бы. Время, проведенное наедине с Богом, открывает непостижимые глубины нищеты нашего духа. Мы настолько бедны, что даже наша нищета не принадлежит нам. Она принадлежит непостижимой тайне любящего Бога. В молитве мы пьем осадки из бокала нашей нищеты. Вдруг мы переживаем момент откровения и понимаем, что Милость призывает и принимает нас еще до того, как мы принимаем сами себя. Мы ни за что не цепляемся, включая нашу греховность, мы просто приходим к Иисусу с открытыми руками. Мы опустошаем горькую чашу самоотвержения, когда погружаемся в грандиозную нищету, которой является поклонение Богу.

Наша встреча с Милостью глубоко влияет на наши отношения с другими людьми. «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут» (Матфей 5:7). Мы смотрим дальше внешности и наружности, чтобы видеть в других людях товарищей по несчастью. Человеческая плоть уязвима к нападкам извне и изнутри, к нападкам отрицательных, осуждающих мыслей. Но мы не поддадимся им, потому что Бог милостив к нам. Мы не позволим этим нападкам ввести нас в грех эгоизма и самозащиты. Купаясь в милостивой любви Христа Искупителя, мы можем смеяться над склонностью присваивать себе духовное превосходство. Мы можем проявлять к другим милость, которую получили сами.

Погруженный в такое милосердие, оборванец быстро находит оправдание поведению своего соседа, когда тот ведет себя недружелюбно. Вместо того, чтобы мстить, он уворачивается от стрел гнева, которые в него пускают. Он помнит заповедь: «Снисходя друг другу и прощая взаимно, если кто на кого имеет жалобу: как Христос простил вас, так и вы. Более же всего [облекитесь] в любовь, которая есть совокупность совершенства. И да владычествует в сердцах ваших мир Божий, к которому вы и призваны в одном теле, и будьте дружелюбны» (Колоссянам 3:13-15). Пример для оборванца – это умирающий Иисус, уничиженный и несправедливо обвиненный, который взывал о прощении Своих палачей (Лука 23:34)

Большая книга Анонимных Алкоголиков предлагает нам прекрасный совет для таких времен, когда мы сталкиваемся с проступками тех, кто сознательно пытался, и, возможно, был успешен в том, чтобы причинить нам вред:

«Наш путь был таким: мы пришли к заключению, что люди, причинявшие нам зло, были, возможно, духовно ущербны. Хотя нам не нравились симптомы их недуга и то, что они были несправедливы по отношению к нам, все же они, как и мы, были больны. Мы просили Бога помочь нам отно­ситься к ним с той же терпимостью, с тем же состраданием и жалостью, с которой мы отнеслись бы к больному другу. Когда кто-то обижал нас, мы говорили себе: «Это больной человек. Чем я могу помочь ему? Господи , помоги мне не сердиться на него. Да исполнится воля Твоя».

Если вы превратили свою жизнь в полный беспорядок, как это происходит у алкоголиков, вам легче быть сострадательным, если вы тщательно разбираете ошибки в своей жизни, а не в чьей-то еще.

Если имя Бога – Милость, неудивительно, что на нашем духовном пути будет преобладать благодарность. Мы идем по жизни, осознавая, какая великая цена была заплачена за наше избавление. Вдумчивое размышление приводит нам на память бесчисленное множество раз, когда Бог избавлял и исцелял нас. Джон Кавано писал: «Если бы мы могли посчитать свои страхи – большие и маленькие – которые однажды преследовали нас, а затем поблагодарить Бога за каждый ужасный исход, который не стал реальностью, мы бы не переставали благодарить Его».

Есть ли у нас надежная гарантия того, что к оборванцам проявят бесконечную благость и безмерную милость на Суде? Да, есть. Иисус говорит: «Потому что ты проявлял их к другим». Он верен Своему Слову: «Блаженны милостивые, ибо они помилованы будут».

Иисус говорит: « Все предано Мне Отцем Моим, и никто не знает Сына, кроме Отца; и Отца не знает никто, кроме Сына, и кому Сын хочет открыть» (Матфей 11:27). Иисус - Путь к Авве. Он - Истина, сказанная Аввой. Он - Жизнь, которой мы можем поделиться. Мы можем поделиться Его жизнью с Аввой. (Римлянам 5:5).

Самый большой подарок, который любой оборванец может получить от Иисуса – это взаимоотношения с Аввой. Иисус говорит, чтобы мы приходили к Богу с доверчивой простотой, как ребенок приходит к своему папе. Давид говорит: «Не смирял ли я и не успокаивал ли души моей, как дитяти, отнятого от груди матери? душа моя была во мне, как дитя, отнятое от груди» (Псалом 130:2). Дитя, о котором здесь говорится – это не младенец, а ребенок двух или трех лет, отнятый от груди. Он исследует тайны папиного карманного фонарика, связки ключей и монет, разбросанных на журнальном столике. Маленький оборванец внезапно утомляется и топает к маме на руки. Успокоенный ее нежными словами, пока она гладит его по голове, малыш засыпает, тихий и спокойный.

Иисус приглашает нас стать как маленькие дети, заползти на руки к Авве и позволить Ему любить нас. Хотя, как отмечает Алан Джоунс, «самая трудная часть зрелой веры заключается в том, чтобы позволить себе быть объектом восхищения Бога".

Четыре года назад я посетил семинар, который вел восьмидесятилетний библеист по имени Франк Монтэлбано, который преподавал уроки по Новому Завету в течение многих, многих лет. В тот день он сосредоточился на моем любимом отрывке из всей Библии, Евангелии от Луки 15:20. Вот как он перевел этот стих: «Когда он был еще далеко, его отец увидел его и исполнился состраданием к нему; он побежал к своему сыну, заключил его в объятия, стал его целовать и не мог остановиться». Многие оборванцы могут быть молчаливыми, но когда дело касается поцелуев, мы вовсе не застенчивы.

За последние десять лет тайна жизни оборванца захватила меня с еще большей силой. После долгих часов молитв и размышлений над Писанием, а также над вопросом «Кто я такой?», милосердный Бог показал мне, кто я такой на самом деле. Теперь я точно знаю, кто я такой и осознаю свою индивидуальность. Это влияет на мое единение с Богом, мои отношения с другими и на то, как я отношусь к самому себе. И поэтому я бы хотел, чтобы на моей надгробной плите было написано:

БРЕННАН МЭННИНГ

РОДИЛСЯ:

УМЕР:

ОБОРВАНЕЦ АВВЫ

Глава 12. Оскорбительная благодать. Часть 1

Меня публично и конфиденциально объявляли еретиком, раскольником, универсалистом и неисправимым оптимистом. Один римо-католический богослов сообщил мне, что я переплюнул даже Лютера. Меня обвиняли в том, что я не верю в существование ада, суда и вечных мук. Один богослов из Индианы осуждал меня за то, что я выборочно использую библейские тексты. Меня называют "неуравновешенным", "духовно незрелым," и "сумасбродным". Газетная статья в Калифорнии бросила вызов здравости моего учения и моих моральных устоев.

Евангелие изящества продолжает шокировать.

Законники, пуритане, пророки, возвещающие погибель, и крестоносцы нравственности испытывают приступ раздражения, когда слышат об учении Павла об оправдании по благодати. Они обижаются на свободу Божьих детей и трактуют ее  как распущенность. Они не хотят, чтобы христианство помогало нам стать целостными, но чтобы мы чувствовали себя несчастными под его бременем. Они стремятся запугать нас, чтобы мы боялись и шли их тропой праведности. Они хотят не освобождать нашу жизнь, а контролировать ее. Их извращенный дух законничества уродует дух человека, перемалывает его правилами и ограничениями. Поразительная глубина их посвящения – фанатизм всегда впечатляет – скрывает тот факт, что они принимают евангелие в теории, но отрицают его на практике. Эти критические замечания звучат жестко, но они сравнительно мягки по сравнению со словами Иисуса, записанными в 23 главе Евангелия от Матфея. Там Он резко осуждает законников за постоянные мелочные придирки, которые скрывают от людей лицо сострадательного Бога. «Лицемеры, вожди слепые, змеи, порождения ехиднины, гробы окрашенные» - так говорил о них Иисус, не сдерживая Свое негодование по поводу их извращенных религиозных практик. (Конечно же, я надежно защищен от своих собственных размышлений о том, что, может быть, я не так далеко ушел от этих лицемеров, как мне хотелось бы думать).

Однако, за последнее десятилетие то, что святой Августин назвал sensus fidelium – инстинктивным разумением верных – всецело подтвердило истину евангелия оборванца. Дух Святой обитает в простых людях, занимающихся своими повседневными делами, и они предлагают Телу Христа заслуживающие доверия идеи о Божьей любви к нам. На каждом этапе своего развития церковь спасали оборванцы, имеющие дар различения духов. В третьем веке, когда двести епископов приняли еретическую доктрину Ария, отрицающую божественную природу Иисуса Христа, именно sensus fidelium – инстинктивное разумение верных – отказалось следовать этой доктрине, сохранив, таким образом, сообщество верных от распада.

Со времени первой публикации этой книги в 1990 году, Евангелие оборванца породило небольшое кустарное производство. Тема этой книга вдохновила восемь песен; покойный Рич Муллинз собрал Группу Оборванца (The Ragamuffin Band – Примеч. переводчика); недавно вышла книга «Молитвы оборванца»; были написаны четыре картины, открыты три книжных магазина и несколько стихотворений с таким названием. Однажды мне даже прислали коробку со смесью для приготовления маффинов под названием «Оборванец» («Rag-a-Muffin – Примеч. переводчика).

Почему эта метафора продолжает привлекать внимание через десять лет? Я полагаю, что оно говорит о духовном состоянии многих из нас. Оборванцы – это «анавим» (анавим - нищий, который ищет избавления у Господа. – Примеч. переводчика) в еврейских Священных Писаниях, нищие духом, которые, осознавая свою внутреннюю нищету и пустоту, не колеблясь предали себя милости Божьей. Они совместили ощущение личной беспомощности с полной верой в Божью любовь. Они действительно были верным остатком, истинным Израилем, которому были даны обетования о Мессии.

Как я сказал Джимми Абеггу, редактору книги «Молитвы Оборванца», путь оборванца – это совсем другое представление о христианской жизни, отличающееся от традиционной церковной культуры. Оно основывается на утверждении Иисуса: «Сын Человеческий не [для того] пришел, чтобы Ему служили, но чтобы послужить» (Матфей 20:28). Оборванцы не садятся за стол, чтобы им служили, но они становятся на колени, чтобы служить другим. Когда на их тарелке есть еда, они не жалуются на жесткое мясо, мягкие овощи, монотонное меню или тарелку с трещинкой. Довольные тем, что могут поесть, они благодарят даже за самый скромный дар. Они не становятся нетерпеливыми или раздражительными из-за плохого обслуживания в универмаге, потому что у них тоже не всегда получается быть хорошими слугами.

Оборванцы не жалуются на слабое проповедование и безжизненное поклонение в своей поместной церкви. Они рады иметь место, где они могут общаться с другими оборванцами у дверей Божьей милости. Сью Монк Кидд пишет: «Нищие знают, как открывать свои руки, надеясь, что в них упадет крошка благодати». Признавая со смирением, что они простые люди, неспособные достичь исполнения желаний своего сердца без Божьей помощи. Они благодарны за самую маленькую крошку, которая падает изо рта проповедника.

Длинные молитвы и хвастовство не подходят оборванцам. Их молитва – это молитва мытаря в храме: «Боже, будь милостив ко мне грешнику» (Лука 18:13). Оборванец знает, что он и есть тот мытарь, и что не признавать это – означает стать фарисеем. Мытари, никчемные люди, бродяги и оборванцы смеются над своим тщеславием и желанием быть замеченными, а также над тем, что они непримечательны.

Оборванцы не претендуют на самодостаточность. Они знают, что любое провозглашение независимости от доброты других людей – чистое безумие. Оборванцы никогда не спрашивают: «Вас подвезти до города?». Скорее они настаивают: «Могу я перенести вас через эту реку?». Автоматическое «нет» фарисейского высокомерия должно уступить спонтанному «да» нищего.

«Да» - важное слово в словаре оборванца, особенно если это ответ на повеление «ободритесь; это Я, не бойтесь» (Марк 6:50) и на слова ученика, которого любил Иисус: «В любви нет страха, но совершенная любовь изгоняет страх, потому что в страхе есть мучение. Боящийся несовершен в любви (1 Иоанна 4:18). Маленький оборванец по имени Эми Велборн хорошо сказал об этом от имени всех оборванцев: 

«Любовь может изгнать страх, но некоторым из нас сначала нужно принять вызов Иоанна с другой стороны. Нам нужно прекратить бояться, чтобы освободить место для любви. Мы легко можем сказать другому человеку о своей любви. Но если в глубине нашего сознания прячутся страхи – «Действительно ли он меня любит? Как он мог так поступить?» или «Если я признаюсь ей в любви, ответит ли она мне взаимностью или в конце концов предаст меня?» - мы сдерживаем свои чувства. Мы осторожничаем и иногда это действительно мудрое решение. В конце концов, кто хочет, чтобы ему причиняли боль? Но разве может наша любовь расцвести, если она будет скована сомнениями и страхами? Нет».

Я думаю, что то же самое происходит с нашей любовью к Богу. Любящая вера – передача нашей жизни Богу в полном доверии – не может родиться в нашем сердце, если мы что-то удерживаем из-за страха, будь то страх наказания или страх, что все это – обман.

«Господь Иисус, сегодня я откладываю свои страхи и открываю свое сердце Тебе в полном доверии».  

Тоска по свободе от страха приводит оборванца к объективному восприятию своего затруднительного положения: полной неспособности проявлять доверие. Поэтому он полностью полагается на Божью милость и смело приходит к престолу благодати, потому что «Он избавит нищего, вопиющего и угнетенного, у которого нет помощника. Будет милосерд к нищему и убогому, и души убогих спасет» (Псалом 71:12-13).

Потрепанным, побитым и разочарованным христианам больше не нужно в нерешительности перекладывать чемодан из одной руки в другую: они обрели дерзновение через свидетельство возлюбленного ученика: «И вот какое дерзновение мы имеем к Нему, что, когда просим чего по воле Его, Он слушает нас» (1 Иоанна 5:14). Поблагодарив Бога за чашку горячего кофе и булочку, оборванец твердо доверяет обетованию Иисуса: «всё, чего ни будете просить в молитве, верьте, что получите, - и будет вам» (Марк 11:24). Это - уровень доверия, который граничит с дерзновением!

Личное переживание любви Иисуса Христа всегда рождает в нас доверие. Полная зависимость и доверчивое подчинение являются сердцебиением оборванца. Хотя оборванцы и могут быть мягкосердечными, они все же практичны. Они не живут в мечтательном состоянии забытья, разглагольствуя о победоносной христианской жизни. Они формируют нищенствующую, а не триумфальную церковь. Признавая реальность своей обедненной жизни, они знают, что не могут выжить без Божьей порции насущного хлеба. Их безопасность находится в отсутствии безопасности.  

Оборванцы никогда не презирают свою материальную и духовную нищету, потому что они считают себя несравненно богатыми. Они нашли сокровище в поле (см. Матфей 13:44). Ничто не может сравниться с Царством Божьим. В их глазах оно драгоценнее всего на счете. Его невозможно измерить, взвесить или подсчитать, потому что оно бесконечно. Это секрет оборванца, который не понимают номинальные христиане, но за который мученики отдавали свои жизни. Ради Царства Божьего многие тысячи людей согласились на конфискацию имущества, потерю родины, а также семей, карьеры и своей репутации. 

Номинальные христиане просто не могут это понять. Они слышат Слово Божье, но оно не говорит к их сердцу. Невидимый мир для них не существует. Истории из Библии хороши для детей в воскресной школе, но не для разумных взрослых. Вера – пережиток средневековья. Она не подходит для того, чтобы заплатить аренду, приготовить еду или купить компьютер. Значение имеют сила, ум, связи и деньги. Все остальное – опиум для народа. Номинальные христиане не знают секрет. Сокровище скрыто от их глаз. Ценности и образ жизни оборванцев – просто непостижимы.  

Глава 11. Слегка не в себе. Часть 2

В Палестине первого века жители Иудеи и Галилеи по-своему понимали провозглашение Божьего Царства. Иисус провозгласил, что старая эпоха закончилась и наступила новая эра, и что единственно надлежащая реакция на это – быть охваченным радостью и удивлением. 

Его слушатели не говорили: “Да, Равви, мы верим Тебе» или «Нет, Равви, мы считаем Тебя глупцом». Вместо этого они спрашивали: «А как же быть с ненасытными римлянами? Когда Ты явишь нам знамение? Почему Твои ученики не соблюдают Закон? Чью сторону Ты занимаешь в разных юридических спорах?» 

Иисус отвечал им, что дело не в римлянах, не в Законе и не в чудесах. Дело было в неустанной любви Бога, и перед лицом этого откровения римляне и Тора были второстепенными. Но его аудитория упрямо отказывалась признавать, что Тора могла быть второстепенной, а оккупация Палестины римлянами была не такой уж значительной. Для них Тора и Рим были главными и самыми важными вопросами. «Что ты скажешь о них, Равви?»  

И снова Иисус ответил им, что Он пришел не для того, чтобы обсуждать Закон или бросать вызов Римской Империи. Он пришел для того, чтобы возвещать Благую Весть о том, что Бог есть любовь и Он приглашает людей с радостью ответить на эту любовь.

Рассудительные, упрямые, реалистичные критики только качали головами: «Почему Он не говорит о важных вопросах?» 

С того дня, как Иисус впервые появился на сцене, мы разработали громадные богословские системы, организовали международные церкви, наполнили библиотеки умными книгами по Христологии, участвовали в важных спорах и евангелизационных кампаниях, реформах и собраниях возрождения. И все же среди нас осталась драгоценная горстка людей, у которых хватает безрассудства сделать безумный обмен и отдать за Христа все. Остался малочисленный остаток, у которого есть смелость поставить все на Евангелие благодати. Осталось благословенное меньшинство, обезумевшее от неистовой радости, словно человек, нашедший спрятанное сокровище. 

Цинизм, пессимизм и отчаяние мешали людям увидеть служение Иисуса, и как гласит старая французская пословица – «Чем больше все меняется, тем больше все остается по-старому».

Рискуя показаться вам деревенским проповедником-ковбоем, позвольте мне все же задать вам несколько очень личных вопросов о ваших отношениях с Иисусом из Назарета. Живете ли вы каждый день в благословенной уверенности, что вы были спасены уникальной благодатью нашего Господа Иисуса Христа? Твердо ли вы придерживаетесь убеждения, что основа всего существования зиждется на благодати, а не на делах? Испытываете ли вы перепады настроение и приступы меланхолии от того, что вы все еще стремитесь к совершенству, которое приходит от ваших личных усилий, а не от веры в Иисуса Христа? Испытываете ли вы шок и ужас, когда терпите в чем-то неудачу? Действительно ли вы осознаете, что вам не нужно измениться, вырасти или быть хорошим, чтобы ощутить на себе Божью любовь?

Уверены ли вы в победе добра над злом так же сильно, как в брожении теста под воздействием дрожжей? Являются ли мир и радость основным направлением вашей жизни, несмотря на то, что временами вы испытываете подавленность? Удручает ли вас то, как на вас смотрят другие люди или ваше собственное восприятие самого себя? Обладаете ли вы легким безумием, чтобы преодолеть свои сомнения, страх и ненависть к себе и поверить, что вы приняты Богом? 

Если нет, то вы принадлежите к братству потрепанных, побитых и разочарованных христиан. Возможно, вы ощущаете себя обуглившимся поленом в камине, полностью лишенным сил и неспособным зажечь в себе огонь. Ваши личные внутренние ресурсы полностью исчерпаны.

Луи Савари описывает это братство так: «Их жизнь полна требований от других людей. Создается впечатление, что они проживают, как минимум, три жизни. Каждый хочет что-то от них получить. Они не могут сказать «нет», но у них нет времени, чтобы сделать все то, на что они согласились… Они не могут найти необходимую информацию и обрести четкость мышления, чтобы принимать решения.. они много вкладывают в отношения с другими людьми, но получают мало благодарности, ответной реакции и признания от других». Митчелл пишет: «Хотя невзаимность неизбежна и приемлема, она иссушает дух. Никто не может долго работать, помогая другим людям, и не видеть плодов своего труда».

Первый шаг к возрождению начинается с принятия того, где вы находитесь и обнажения своей нищеты, слабости и пустоты перед любовью, которая превосходит все. Не пытайтесь ничего чувствовать, думать или делать. Даже собрав  добрую волю всего мира, вы не сможете заставить что-либо произойти. Не заставляйте себя молиться. Просто расслабьтесь в присутствии Бога, в которого вы почти что верите, и попросите о легком безумии. 

Индийский поэт Тагор сказал об этом так:

Нет, не в твоих силах открыть бутон, чтоб он расцвел.

Встряхни его, ударь,

Не в твоей власти заставить его расцвести.

Твое прикосновение лишь пачкает его.

На части рвешь его ты лепестки и превращаешь в прах,

Но он не издает благоуханья.

Нет, ты не можешь открыть бутон, чтоб он расцвел!

Тот, Кто может открыть бутон, делает это так просто.

Он смотрит на него, и жизненный сок начинает течь по его венам.

От Его дыхания цветок расправляет свои крылья

И порхает на ветру.

Его цвета тают, как сердечное желание, а аромат выдает сладкую тайну.

Тот, Кто может открыть бутон, делает это так просто.

Теперь попробуйте сделать это простое упражнение: закройте глаза и примите любое удобное для вас положение, которое позволит вам держать позвоночник прямо. Встаньте, сядьте, встаньте на колени или лягте на пол. Представьте, что Иисус смотрит на вас так же, как Он смотрел на апостола Иоанна в горнице, когда тот в порыве нежности положил свою голову на грудь Иисуса. Или так, как Он смотрел на грешную женщину, которая омыла Его ноги своими слезами и отерла их своими волосами. В течение десяти минут повторяйте только одну строчку из 22 Псалма: «Господь – пастырь мой, я ни в чем не буду нуждаться».  

В течение следующих десяти минут молитесь над отрывком из пророка Осии, и там, где вы увидите слово Израиль, подставьте свое имя: 

«Израиль, как Я могу предать тебя? Сердце Мое не хочет этого. Когда Израиль был мал, Я любил его и Сам учил его ходить, брал его на руки. А они не сознавали, что Я врачевал их. Узами человеческими влек Я их, узами любви. Я брал их на руки и как младенца прижимал к Своей щеке, и ласково подкладывал пищу им. Как поступлю с тобою, Ефрем? Как предам тебя, Израиль? Поступлю ли с тобою, как с Адамою, сделаю ли тебе, что Севоиму? Повернулось во Мне сердце Мое, возгорелась вся жалость Моя! Не сделаю по ярости гнева Моего, не истреблю Ефрема, ибо Я Бог, а не человек; среди тебя Святый»  (Осия : 11:1-4, 8-9, перевод с англ.)

В оставшиеся пять минут медленно прочтите еще три отрывка: 

«Посему вот, и Я увлеку ее, приведу ее в пустыню, и буду говорить к сердцу ее. И дам ей оттуда виноградники ее и долину Ахор, в преддверие надежды; и она будет петь там, как во дни юности своей и как в день выхода своего из земли Египетской». (Осия 2:14-15)

«Господь призвал Меня от чрева, от утробы матери Моей называл имя Мое;…  Забудет ли женщина грудное дитя свое, чтобы не пожалеть сына чрева своего? но если бы и она забыла, то Я не забуду тебя. Вот, Я начертал тебя на дланях [Моих]; стены твои всегда предо Мною» (Исайя 49:1,15-16).

«Что же сказать на это? Если Бог за нас, кто против нас? Тот, Который Сына Своего не пощадил, но предал Его за всех нас, как с Ним не дарует нам и всего? (Рим. 8:31,32)

Если у вас когда-нибудь появится возможность отметить Пасху во Франции, будь то большой город как Париж, Бордо, Лион или небольшая деревенька как Сен-Реми, в которой я прожил шесть месяцев, вы увидите одну и ту же фразу, напечатанную или написанную рукой на стенах зданий и автобусов. Вы услышите одну фразу, которую поют, повторяют как молитву и произносят в церквях. Вы услышите ее как Пасхальное приветствие, которым обмениваются прохожие на улице: «L'amour de Dieu est folie!» - Божья любовь –  это безумие! 

На этих страницах я попытался намекнуть на сокрушительную реальность страстной Божьей любви. Словно старый рудокоп, перебирающий страницы своих воспоминаний, я обращался к Писанию, чтобы увидеть, как Бог открывает Себя людям. Я прочел сотни библейских, богословских и духовных книг, стараясь глубже понять Евангелие благодати. Я свободно использовал историю, образы, поэзию, символику, язык метафоры и прозу, чтобы хоть немного поделиться с вами о страстной любви нашего влюбленного Бога. Признавая свои ограничения, я не буду слишком строг к себе, потому что я знаю, что настанет время, когда мы все сможем сказать. Секрет тайны заключается в следующем: Бог всегда больше, чем мы можем себе представить. Независимо от того, каким великим мы Его себе представляем, Его любовь все равно больше.  

О Фоме Аквинском, который, возможно, был величайшим богословом во всем мире, рассказывают, что ближе к концу своей жизни он вдруг перестал писать. Когда его секретарь начал сетовать, что его работа была не закончена, Фома ответил: «Брат Реджинальд, когда я молился несколько месяцев тому назад, я испытал реальное присутствие Иисуса Христа. В тот день я потерял всякое желание писать. Фактически, все, что я когда-либо писал о Христе, теперь кажется мне соломой». 

Божья любовь – это безумие! Она простирается к оборванцам по всему свету. Мое единственное увещевание: давайте пойдем вместе. Моя единственная молитва: пусть Иисус обратит нас к безумию Евангелия.

Глава 11. Слегка не в себе. Часть 1

В 1982 году, когда я переехал из города Клируотер, штат Флорида, в Новый Орлеан, я провел исследование о зарождении христианства в той местности. Перебирая архивные материалы, я наткнулся на весьма занимательный исторический факт. Фраза «рожденный свыше», широко распространенная в наши дни, очень редко использовалась сто лет назад на Глубоком Юге (Глубокий Юг - юго-восточный регион США; обычно в него включают штаты Южная Каролина, Джорджия, Миссисипи, Луизиана, Алабама. – Примеч. переводчика). Для того, чтобы сказать, что человек обрел личные взаимоотношения с Иисусом Христом, обычно говорили, что он «БЫЛ ЗАХВАЧЕН СИЛОЙ ГЛУБОКОГО ЧУВСТВА».

Эти слова описывали и инициативу Бога, и вспышку в сердце человека, когда Иисус становился реальным и живым, а не изображением с длинными волосами на иконе. Это событие придает особый смысл старой русской поговорке: «Пьяница проспится, а глупый никогда».

В марте 1986 года у меня была возможность провести вечер в семье амишей в Ланкастере, штат Пенсильвания. Я уже давно испытываю глубокое уважение и восхищение перед общинами амишей. У каждого из нас есть мечта и видение жизни, которое соответствует нашим убеждениям, воплощает нашу уникальность и выражает все то, что наполняет нас жизнью изнутри. Какой бы ни была наша мечта: альтруистической или эгоистичной, она дает определение нашей жизни, влияет на решения, которые мы принимаем, поступки, которые мы совершаем и слова, которые мы говорим. Каждый день мы делаем выбор, который либо соответствует нашей мечте, либо противоречит ей. Честность рождается из верности своей мечте. Как сообщество, амиши, ценой больших личных усилий, создали для себя такой образ жизни, который воплощает их мечту.  

Джонас Зук - восемидесятидвухлетний вдовец. Он со своими детьми разводит поросят, чтобы зарабатывать средства к жизни. Самой старшей дочери, Барбаре, пятьдесят семь лет, и она управляет домашним хозяйством. Трое младших детей - Рейчел, пятьдесят три года, Елам, сорок семь лет, и Сэм, сорок пять лет -умственно отсталые. Когда я приехал туда с двумя друзьями, маленький Елам, ростом метр двадцать, выходил из сарая, который находился примерно в сорока пяти метрах от нас. В руках у него были вилы, он был крупным, с густой бородой, одетый в традиционный для амишей черный костюм и круглую шляпу. Он никогда не видел меня до этого, но когда он увидел, что я выхожу из машины, этот маленький Монголоид бросил вилы и сломя голову побежал мне навстречу. Он буквально накинулся на меня, крепко меня обнял и поцеловал меня в губы, задержав поцелуй на целых полминуты.

На время я лишился дара речи и был ошеломлен. Но во мгновение ока Иисус освободил меня от правил приличия. Я поцеловал Елама в губы и сделал это с таким же энтузиазмом, что и он. После этого он подпрыгнул, обеими руками обхватил меня за правую руку и пошел показывать мне ферму.

Через полчаса Елам сидел рядом со мной за обедом. Я повернулся, чтобы что-то сказать и нечаянно ткнул своим локтем Елама в грудную клетку. Он не вздрогнул и не застонал. Он заплакал как двухлетний ребенок. Его следующий поступок полностью обезоружил меня.

Елам подошел к моему стулу, сел мне на колени и еще крепче поцеловал меня в губы. Потом он поцеловал меня в глаза, нос, лоб и щеки…

Я был ошеломлен, потрясен, у меня по лицу текли слезы и я был захвачен силой глубокого чувства. В своей бесхитростной простоте Елам Зук был для меня образом Иисуса Христа. Почему? Потому что в тот момент его любовь ко мне не была продиктована моей добротой или привлекательностью. Она не была обусловлена какой-либо ответной реакцией с моей стороны. Елам любил меня независимо от того, был ли я добрым или нет, приятным или противным. Его любовь брала начало в источнике, который находился вне нас обоих.

Как часто бывает в такой важный момент, я вспомнил строку из книги, которую прочел за много лет до того. Обсуждая трагическую историю коренных американцев, автор отметил, что ирокезские индийцы приписывали божественность отсталым детям, давали им почетное место в племени и относились к ним, как к богам. В своей бескорыстной свободе они были окном для Великого Духа – сердца Иисуса Христа, который любит нас такими, какие мы есть, а не такими, какими мы должны быть. Он любит нас независимо от того, находимся ли мы в состоянии благодати и позора. У Его любви нет предосторожности, границ, сожалений и пределов.

В мире, который разрываем противоречиями, нужно быть слегка не в себе, чтобы верить, что «даже когда наш выбор является разрушительным, а его последствия – пагубными, Божья любовь остается незыблемой. Таким образом, независимо от нашей собственной закрытости и защитных механизмов, Бог постоянно открыт для нас и даже уязвим». По мере того, как море человеческих страданий вздымается, от нас требуют все больше доказательств, что распятый и воскресший Христос одержал победу над всяким начальством, властью, силой и господством, выбросил их, как старую одежду и повел их пленниками в Своей триумфальной процессии.

Печальное тяжелое положение коренных американцев – это преследующее нас по пятам воспоминание, которое не хочет уходить. Они стали бездомными, потеряли свою культуру, землю, гордость и надежду.

Беженцы из Афганистана, Гаити, Кубы и южных Тихоокеанских островов направляются к нашим берегам, а потом их часто поселяют в трущобах и бараках, непригодных для проживания. Бомжи, отщепенцы и душевнобольные люди бродят по улицам наших городов. Мелкие фермеры разоряются из-за вторжения агробизнеса. Добыча ископаемых открытым способом изуродовала землю. Преступные махинации людей, занимающих высокое положение на Уолл-стрит, и мошенничество в правительственных кругах Вашингтона разрушают американскую мораль. Жертв СПИДа подвергают остракизму и избегают их как изгоев. Эпидемия наркомании свирепствует среди нашей молодежи и бросает на произвол судьбы все наше будущее. Продажных священнослужителей – хоть пруд пруди. Антисемитизм и расизм – это шрамы на совести нашей нации. Через две тысячи лет Тело Христа все еще раздираемо доктриной, историей и повседневными дрязгами. Непристойные истории о разделениях среди христиан пестрят на страницах периодических изданий и газет. Тело Истины кровоточит от тысячи ран.

Неудивительно, что многие христиане ощущают себя эмоционально потрепанными, побитыми и разочарованными. Но унылый пейзаж глобальной деревни привнес уныние, разочарование и убежденность в том, что «не потопаешь – не полопаешь». Хотя на словах мы выражаем свою полную преданность Богу, наши поступки свидетельствуют о том, что Бог умер или впал в кому. Создается впечатление, что сила глубокого чувства не имеет почти никакого отношения к реальному миру, в котором мы живем. Разве не нужна некоторая мера безрассудства, чтобы прислушиваться к безумной мелодии евангелия оборванца?

Конечно, нужна! Как сказал Зорба Грек своему работодателю: «Это трудно, хозяин, очень трудно. Для этого надо быть чуточку не в себе, ты слышишь? Рискнуть всем!» В конечном итоге, ученичество – это жизнь великого безумия.

Истина Евангелия не зависит от взлетов и падений  в вопросах, касающихся развращенного духовенства, эксплуатации бедных, жадности транснациональных корпораций или иррационального фанатизма современных диктатур. Оно заслуживает принятия или отвержения за то, чем оно является само по себе – ответом на самые фундаментальные вопросы, которые может задавать человек. Абсурдна ли жизнь или у нее есть цель? Иисус отвечает, что у человеческой жизни не только есть цель, но сам Бог непосредственно вмешался в дела людей, чтобы предельно ясно показать, в чем она состоит. 

Какова природа Абсолютной Реальности? Иисус отвечает, что Бог – это щедрая, прощающая, спасающая любовь.


Восторжествует ли в конечном итоге жизнь над смертью? С непреклонной твердостью Иисус уверяет нас, что ничто не может поколебать Царство Его Отца, и даже смерть. Ничто не может причинить вам непоправимый вред, никакая потеря не является безвозвратной, никакое поражение не бывает окончательным и никакое разочарование не бывает полным. Неудачи, одиночество, скорбь, разочарование и смерть будут частью вашего пути, но Божье Царство преодолеет все эти ужасы. Никакое зло не может сопротивляться благодати вечно».

Если вы отвергаете Евангелие оборванца и поворачиваетесь спиной к христианству, пусть это будет из-за того, что вы считаете ответы Иисуса невероятными, богохульными или безнадежно обнадеживающими. «Если хотите – отвергайте христианство из-за своего цинизма, отворачивайтесь от него из-за того, что вы считаете Бога злобным тираном, любящим наказывать. Выберите бога, который придирчив, мстителен или забывчив, а также полон решимости держать человека в ежовых рукавицах, если такой бог вам больше по вкусу. Если вы не можете согласиться с идеей, что любовь является центром вселенной, то это ваш выбор. Если вы не верите, что Абсолют хочет быть нашим другом и возлюбленным, то во что бы то ни стало отвергните эту идею, кажущуюся абсурдной. Если вы не верите, что у нас есть энтузиазм, сила, храбрость и творческий потенциал, чтобы любить друг друга, то поскорее отбросьте такую невероятную идею в мусорное ведро. И если вы считаете, что верить в то, что жизнь восторжествует над смертью – смешно, то даже не задумывайтесь о христианстве, потому что невозможно стать христианином, пока не поверишь в это».